Стимуляция? да

Способ: естественные роды

Анестезия? да (эпидуральную)

Рожали с мужем? нет

Положили ребенка на живот сразу после родов? да

Ребенка приложили сразу к груди? нет

Личные впечатления: Дата родов была обозначена моим участковым врачом на 15 января. Я была записана на плановую госпитализацию 17 января, но пришла утром в роддом (по удачному стечению обстоятельств) с небольшими периодическими схватками. Принимала меня акушерка Тишина Ирина Васильевна. Все спокойно расспросила, померила, перемерила, сопроводила в отделение патологии. Жанна Захаровна Червоняк, подоспевшая с пятиминутки, немедленно отправила меня в предродовую палату, т.к. осмотрев меня, обнаружила раскрытие уже 3 см.
В общем, повели меня с моими котомками в предродовую. Дали волю ходить «сколько хочешь», плеер разрешили послушать. Ну, и, чтобы отвлечься, я ходила, дышала глубоко, терпела боль до последнего. Пришла врач Наталья Леонидовна (фамилию в панике не запомнила), милейшая женщина, просто ангел, терпения не занимать. При всех моих страхах и неожиданных писках-визгах и вскриках от боли, ни разу не пожурила, только улыбалась и шутила. Спасибо ей, что меня отвлекла от неприятных моментов. Наталья Леонидовна предложила мне эпидуральную анестезию, ввиду того, что мое давление приготовило засаду – скакнуло до 140*90, это притом, что всю беременность оно было адекватным. После недолгих колебаний я согласилась, пришел анестезиолог - Пальмовский Вячеслав Николаевич, дядечка с юмором, и как ни странно, при всех моих причитаниях, ни разу не повысил голос на меня тоже. Поясню, почему я так удивляюсь – потому что не раз я встречала врачей, которые на мои жалобы и охи-вздохи, сразу же давили на возраст: «Виктория, ты же взрослая женщина!» Здесь же повсюду теплый прием. Ну, очень приятно! Правда, ассистентка Пальмовского – женщина достаточно строгая, а мне нужно, чтобы со мной сюсюкались. Ну, каждому свое! В конечном итоге, правда, она тоже начала со мной шутить и тепло разговаривать.
Кстати, кололи долго, игла не входила (из-за проблем с позвоночником), да и вообще, было страшно – всё-таки, позвоночник дело нешуточное. Эпидуралка, вещь не из приятных, но потерпеть можно, даже такой трусихе, как я. Плюс дали какую-то таблетку выпить. На вопрос «что это» ответили «пей». Простите. Это таблетка полетела в мой пакет с вещами, как только вы отвернулись. Да, я не стала её глотать!
И тут пришла Она, акушерка, с которой нам предстояло провести некоторое время, пока мое маленькое чудо не решит появиться на свет. Нина Михайловна Смолинская - женщина, которой, кажется, каждая роженица как родной человек, о котором надо заботиться. Чтобы разрядить обстановку, мы говорили на отвлеченные темы. Я даже пошутила, что общаемся мы с ней, как будто друг друга давно знаем. «Конечно, я тебя знаю, - последовал ответ и добрая улыбка на лице, - а ты меня нет?»
Я напрягла мозг: «Нет. Ах, Вы пошутили, - догадалась я и засмеялась, - а я ведь поверила». И вдруг я вспомнила этот взгляд, когда-то я видела эти глаза. «А Вы случайно 15 лет назад тут не работали?» - задала я решающий вопрос.
«Я тут, дорогая моя, уже сорок лет работаю», - отозвалась она.
Оговорюсь, почти пятнадцать лет назад здесь появилась на свет моя старшая дочка. Принимала роды акушерка, имя которой я, к сожалению, не запомнила. А была она добрая, как мама. И терпеливая. И улыбалась. Накануне вторых родов я вспоминала её имя, искала среди фотографий штатных сотрудников на сайте Видновского роддома, но не нашла. Может, и ушла давно, - решила я. А тут такое везение. У меня отличная память на лица, но, тем не менее, сменив имидж – с короткостриженной светловолосой дамы, превратившись в роковую брюнетку, Нина Михайловна на миг ввела меня в ступор. Я её узнала по глазам. «Я Ваши глаза помню, вот взгляд Ваш, только меня и заставил освежить память!, - я растрогалась донельзя, - значит, с Вами не пропадем!», - резюмировала я, и Нина Михайловна, одарила меня в ответ теплой улыбкой, - «ещё бы!»
Через какое-то время она же застала меня со слезами на глазах. «Что случилось?»
«Все поверить не могу в такую удачу», - ответила я. Ведь эта встреча на редкость приободрила меня. Страх о предстоящем походе на кресло пропал. Ведь со мной Нина Михайловна.
Пока я лежала с капельницей в ожидании, живот похолодел, схватки перестали чувствоваться. И тут пришли они – человек пять-шесть врачей и три молодых человека с аппаратом. «И все ко мне?» - пошутила я.
«К тебе, к тебе», - отозвалась Вера Павловна Пальмовская. Как оказалось позже, прибор испытывался, а я видимо, была идеальным пациентом. Прибор, типа аппарата КТГ, только, как оказалось, круче. Для оценки состояния роженицы и плода, необходимо было закрепить некий датчик у плода на голове. Я была категорически против такого эксперимента. Плод ещё в матке. Каким образом там что-то закреплять и вообще, что, если его током дернет? Мой протест выразился в громком истерическом плаче, который я долго остановить не могла. Упорно сжимала ноги с криками «почему именно я? тут полно народу рожает кроме меня!» За минут десять уговоров, я побывала и рыбкой, и зайчиком, и птичкой, и ещё много ласковых названий ко мне применили. И ни разу меня не попрекнули, что я 34-летняя взрослая женщина, а плачу как малое дитя. А все потому, что им все же надо было эксперимент довести до конца, а я-то не даюсь. Неудобно мне было перед Верой Павловной, только поэтому я согласилась. Она кидала на меня взгляд, полный надежды. В общем, что-то засунули, что-то включили и ушли. Врачи остались, но уже пошла не схватка, а моя дитятка решила, что хватит засиживаться в животике. Наталья Леонидовна сразу все поняла и побежала искать молодых людей, которые отвечали за прибор. Нашли их не сразу. А мне уже было пора рожать. Нина Михайловна села рядом, датчик, кстати, по странно случайности сам слетел и вылетел. Вот чудо. Прибежали мальчики, удивились: как так? Меня повели на кресло. Три схватки по три потуги, и моя детка у меня на животе. Какое облегчение!
Врач присутствовала Терентьева Светлана Лаврентьевна, молодая, приятная девушка, не без чувства юмора. Вначале строго предупредила меня, что «я здесь вторые сутки подряд, и ты тут спектакли мне не устраивай! давай слушайся!» Естественно, я и не думала слушаться. Пищала и пыталась даже руководить родами (это сейчас смешно вспоминать). Позже узнав, что мою дочку я тоже назову Светланой, лицо её просветлело, сама она подобрела, наложила косметические швы, после которых можно даже было сидеть. Пока зашивала, мы немножечко поговорили. Эх, обещала я им оду написать, но они с Ниной Михайловной отшутились, что тогда не общую, а каждой оду отдельно.
В общем, час в родзале со льдом на животе пробыла. Не забыли ли про меня? – пронеслось в голове, когда уже пошел второй час моего пребывания там. Мне даже пришлось стать невольным свидетелем начала родов моей соседки по палате. Бррр..
Хочу добавить – неонатолог Подкопаев Дмитрий Юрьевич – просто душка, правда, видела его мельком – появился тихонько, заботливо проверил состояние дочки. Тоже приободрил, пошутил. Доченька, слава Богу, по шкале Апгар была идеальна.
Кстати, признаюсь, была пара моментов, когда медики удивлялись: вторые роды у девчонки, а трусит, как в первый раз. Ну, вот такая капризная трусишка!
Вот и все меня увезли в послеродовую палату – где у меня замечательные соседки.
После эпидуралки жутко подскочило давление, разрывалась голова – я могла только лежать, как только принимала вертикальное положение, голова начинала взрываться. Девочки из детской сначала предложили мне повременить с уходом за ребенком, чтобы я пришла в себя. Но я стоически, вопреки дикой головной боли, ухаживала за малюткой (детки лежали с нами). Мне делали обезболивающие уколы утром и на ночь. Процедурные работники строгие, но, поверьте, если к ним относиться без амбиций, а с юмором – они моментально добреют. Так что, девочки с претензиями, приходите к медперсоналу с улыбкой, они вам ответят тем же! Акушерка Воронина Любовь Петровна, дежурившая как-то, даже дала мне номер своего мобильного телефона, если вдруг ночью заболит голова, и я не смогу её найти на посту. Вот как заботятся!
Единственное, что не очень впечатлило – педиатры. Девочки молодые, но строят из себя невесть что, напускают серьезность. Пришла потом проверенная и опытная педиатр Иванова Ирина Алексеевна – вот она знаток своего дела! Помнится, как в ночь на субботу – девочка дежурная пришла и говорит: прикорма не будем давать ночью. Я говорю: а у меня молоко пока не пришло. В ответ - театрально закатила глаза «ооой.. ну придете, попроситеееее…» Единственный неприятный момент в роддоме это был…
В общем, пробыла я в роддоме с пятницы по понедельник. В понедельник перед выпиской сделали УЗИ, а у меня сгустки в матке, которые не выходят. Врач говорит: ну, почистят тебя сейчас вакуумом, поспишь пять минут. Я, как человек, до жути боящийся слова «операция», забилась в истерике и побежала в палату. Голосила на все отделение так, что сбежались все – и персонал, и девочки. Что случилось? Так и так. Боюсь. Слово операция – не для меня. Тогда Тырко Оксана Васильевна, меня на кресле посмотрела, руками нажала, где надо, и все вышло. Видимо, я их так достала, что хотели меня уже и, правда, выписать быстрей. Но Оксаночке Васильевне, моя искренняя благодарность, что спасла меня от вакуумной чистки. Она мне еще прописала потом антибиотики попить.
В дополнение: кормили – за уши не оттянешь! Запеканка из творога с подливкой – божественная, я выпросила добавки, а на раздаче даже обрадовались, что понравилось. Для справки: добавку дают не все раздаточные тетечки - есть одна вредная, а есть добрые.
Салат из морской капусты – объедение! Я грудью не кормила ещё тогда, и с голодухи целую тарелку глубокую смолотила. Девочки смотрели на меня как на ненормальную. А те, кто жалуются на расстройство у детей после такого рациона, должны понимать, что не все есть можно. Пусть избирательнее будут. Кашки кушайте и супчики тогда!
Вот так прошли мои четыре дня в Видновском роддоме. Я не блатная, ни разу никому не дала денег (ну, не было возможности), не сотрудник ЦРБ (уже, к сожалению). Но приняли меня, как родную, никаких претензий, несмотря на мой капризный характер и склонность к панике. Терпения вам, дорогие наши медработники! Вы делаете благородное и чудесное дело – помогаете нашим деткам прийти в этот мир. Низкий вам поклон. И ещё надеюсь, годика через три-четыре снова к вам!

Ребенок лежал с Вами в палате? да

Ребенка докармливали? да, смесью